Недобитый - Страница 102

102

Подсветил тусклой лампой. Нет — снаряды и впрямь не разглядеть.

Попугай, недовольный тем, что я никак не угомонюсь, хлопнул крыльями, недовольно спросил:

— Что ты там ищешь, дурачок? Опять любимую дудочку потерял?

— Да нет… Подумываю — а не сварить ли из тебя суп на этой чудной печи… Зеленый: что ты думаешь о демах? Остановятся они здесь?

— Шлюхины бабушки. Они обожают пешие прогулки на мужскую гордость, так что непременно наведаются в наш бордель. Может мы отыщем незанятую перину и завалимся в уголке? До чего же спать охота.

— Перину не обещаю, но пора уходить. Здесь все — остается только ждать новых постояльцев.

— Я бы вон за тем столом не отказался выпить.

— Не советую, Верещагин — баркас заминирован.

— Опять слышу пьяные речи.

— Зеленый — прекрати русский язык пьяными речами обзывать. Бывает, что иногда ты при этом чертовски прав оказываешься, но обычно все мимо, а мне за державу обидно. Не пьян я. Трезв. Даже болезненно трезв. Молись, Зеленый, чтобы все сработало.

— Без церковного винца что-то в глотке сухо и молитва не лезет. Святой отец: можно бы и налить, раз такое дело.

— Обойдешься. Сегодня я мусульманин, и закон у нас сухой. Что, граждане демы — с Тьмой снюхались? От правоверной веры отвернулись? Думаете, газавата на вас нет и знамени зеленого? А шахидов вы когда-нибудь видели?! Нет?! Аллах акбар! Неверные!..

— Чем дальше, тем пьянее ваши речи.

Глава 22 Подлая война — часть вторая

Вы не подумайте, что смысл сегодняшней ночи был в закладке импровизированного фугаса и клоунаде на пороге заброшенной корчмы. Это я просто нервное напряжение сбрасывал привычным способом — все же не сапер и чувствую себя неуютно, когда таскаюсь с тяжелыми предметами, способными быстро доставить меня до небес, причем по частям. И вообще — одному ночью как-то жутковато: в округе шастают вражеские отряды, где-то южнее остались недовольные рейдеры, темно, холодно и мерещится всякое.

В книгах, конечно, герой многократно в одиночку разделывается с вражескими армиями, а если при нем и есть войско, то задача солдат проста: помощь в транспортировке трофеев. А мне вот приходится выкручиваться со своей неполноценностью…

Пока я скакал то к танку, то к корчме, и возился с прочими делами, моя армия не сидела без дела в ожидании приказа на выдвижение к куче добытых моими личными усилиями трофеев. Даже ночь не остановила бурную деятельность, итогом которой, в идеале, должен оказаться полный разгром незваных гостей. Пусть не сегодня, но завтра, или чуть позже — я обязан вышвырнуть демов из почти что своего графства.

Одна группа разведчиков продолжала следить за противником, действуя на суше, другая пыталась заниматься тем же самым с лодки (хотя эти, скорее, являлись диверсантами). Три сильных отряда в сопровождении проводников обшаривали северную местность с целью поимки шаек людоловов — даже дневные события и ночная темень не остановили их деятельность, что свидетельствовало о низкой оценке наших боевых качеств или полным отсутствием связи. Несмотря на их фантастически тихое передвижение и наличие хорошо подготовленных лазутчиков вроде того лучника, в бою с превосходящими силами опытных бойцов они ничего серьезного не представляли — быстро погибали, редко успевая нанести серьезный ущерб.

Во временном военном лагере, устроенном в деревне на перекрестке тракта со старой дорогой на юг, мои ближайшие соратники из разношерстной толпы пытались спешно создать нечто, похожее на управляемое войско. Ввиду нехватки командного состава зачастую на руководящие должности низкого звена ставили освободившихся рабов — среди них хватало бывалых вояк. Распределили убогие остатки замкового арсенала, те, кому ничего приличного не досталось, изготавливали дубины и деревянные копья — как и опасался Обама, без них не обошлось.

Все опытные лучники были собраны в один отряд и неприметными тропками к полуночи вышли к реке ниже расположения противника, после чего с максимальной дистанции дали несколько залпов по освещенному кострами лагерю демов. Вряд ли удалось нанести потери — далековато, но переполох устроили изрядный. Психологический эффект усилило то, что использовались зажигательные стрелы.

Враги, вместо того, чтобы отдыхать, были вынуждены затянуть ремни доспехов и выстраиваться в ожидании нашей атаки. Затем, выслав отряд легковооруженных разведчиков, они долго проясняли обстановку, и лишь убедившись, что лучники ушли, сыграли отбой, громко бранясь на тему трусости межгорцев. Похоже, всерьез решили, что у противника не хватило духу лезть в бой — струсил, не успев толком начать.

Лучники по малоизвестной охотничьей тропке совершили короткий марш к тракту, сели на поджидавшие их повозки и вскоре добрались до корчмы, возле которой я их дожидался. Категорически запретив заходить в помещение, повел народ в лес, где мы подремали несколько часов у пары костров, дожидаясь подхода лодок из Мальрока. Затем расселись по плавсредствам и направились вниз — пора устраивать новую пакость, а то уже утро скоро.

Поначалу шли ходко, но затем были вынуждены замедлить ход — шум по воде разносится далеко, а нам важно не выдать себя раньше срока. Все же попались на глаза, но не вражеские — наткнулись на лодку с разведчиками. Двигалась она хоть и против течения, но быстро, так как прижималась к берегам, где вода никуда не спешила или вовсе стояла. Лазутчики уверяли, что до самых галер дозоров не заметили — демы сильно нервничают и все внимание уделяют другой стороне, видимо ожидая повторения обстрела. Что ж — на это мы и рассчитывали, расходуя ценные боеприпасы.

102